Я сдвинул брови.

— Между тем хотя бы на время они должны встречаться, а не то на свет не появлялись бы маленькие троллики.

Жильбер зарделся как маков цвет. Нет, ну честно — малый натуральным образом покраснел. Пришлось напомнить себе, что он еще, можно сказать, несовершеннолетний и к тому же кое в каких аспектах жизни не искушен.

— Ну, ладно, — вздохнул я. — Раз у них нет общества, значит, нет и нужды в именах.

— Да, но существует тайное имя, — медленно проговорил Жильбер. — Появившись на свет, всякое существо воспринимает тот первый звук или звукосочетание, которое услышит, как свое наименование. Имеется в виду, конечно, тот звук, который произведет его сородич. Вот такое имя и использовал принц эльфов, когда накладывал на тролля заклятие.

— Но имя же тайное?

Жильбер кивнул.

Я слыхал про такое. Представители почти всех примитивных цивилизаций верили в то, что личность неразрывно связана с именем и что враг, знающий твое имя, может легко тебя заколдовать. Поэтому настоящие имена оставались тайными. Для общения с другими имелись вымышленные имена. Я снова обратился к троллю:

— Каким звуком ты обозначаешь себя?

— Не сказать! — в ужасе выкрикнул Унылик, а ведь я был не эльфийский принц со свитой маленьких подданных, готовых поколотить бедного тролля палками.

Тогда я решил попробовать побеседовать с ним так, как говорят с дикарями.

— Ты, — сказал я и ткнул пальцем в гранитную грудь тролля, — Унылик. — Потом, показав на себя, сказал: — Я — Савл. — Потом указал на сквайра. — Он — Жильбер. Понял? — спросил я, хмуро глядя в глазищи размером с суповые тарелки.

— Пони?..

Он не знал, что такое «понимать».

— Унылик, ступай к Жильберу.

Рожа тролля просияла, и он, развернувшись, затопал к сквайру. Жильбер распрямил плечи, но опасаться было нечего — он ведь стоял на коленях у костра, а тролль, испугавшись пламени, попятился.

— Унылик! — крикнул я. — Иди к Савлу.

— Унылики идти, — радостно повторил тролль и зашаркал ко мне.

Я довольно кивнул:

— Хорошо. Теперь ешь.

Тролль вытаращил глаза, не веря своим ушам. Тут до меня дошло, что он мог подумать и кого мог съесть.

— Жильбер, еды! Да побыстрее!

— Сейчас, чародей!

И ко мне полетел круглый каравай хлеба.

Я поймал его и подал троллю.

— Ешь, Унылик.

Унылик с отвращением посмотрел на каравай, но все-таки взял его у меня, сжав большим и указательным пальцем. Его громадный носище сморщился.

— Да пожалуйста, если не хочешь — не ешь. Но больше у нас ничего нет, — сказал я, пожав плечами.

— Есть еще немного сушеной говядины.

Жильбер принес что-то, смутно напоминавшее коллекцию кожаных ремешков. Взяв у него пригоршню сушеного мяса, я подал его Унылику, тот отвернулся и покачал головой — вернее, верхней половиной тела.

— Ну, не обессудь. — Мы с Жильбером пошли к костру. — А нам надо перекусить.

Я взял другой каравай, переломил его, отдал половину Жильберу, другую оставил себе и принялся жевать хлеб. Юноша передал мне бурдюк с вином. Я отхлебнул немного и передал ему.

Откусив хлеб раза три, я случайно бросил взгляд на Унылика. Теперь он сидел, положив руки на колени, и голодным взглядом буквально пожирал нас. Я говорил себе: на еду, он смотрит на еду, — но как-то не очень в это верил.

— Не нравится мне его взгляд, — пробормотал Жильбер.

— Мне тоже, — подтвердил я. — И во всю эту затею с заклятием как-то не очень верится. Вот если бы я все это сам провернул...

— Восхитительная мысль!

— Ты это о чем? — тупо уставился я на сквайра.

— Скажи заклинание сам. Тогда на нем будет двойное заклятие!

Жильбер смотрел на меня полными доверия глазами.

— Ну, как скажешь... — вздохнул я и развернулся к Унылику. Ну, где бы разжиться нужным стихотворением. Нашлось! Оно оказалось памятным с детских лет стихотворением Киплинга. Стуча себя в грудь, я прочел:

Тролль сидел столбиком, словно завороженный. Глаза у него затуманились, потом прояснились, он обернулся ко мне и проговорил:

— Савл хозяин Унылик. Унылик защищай Савл вся жизнь.

Сказано это было настолько убежденно, что у меня не было сил не поверить ему. И вообще я решил, что тролли не так уж безнадежны.

За спиной у меня послышался выдох — это пришел в себя Жильбер. Я обернулся. Парень смотрел почти что с благоговением.

— Ты воистину свершил это! О, как же я счастлив, что при мне свершено такое могучее заклинание!

— Мне оно далось нелегко, — проворчал я. — Я пооголодался. Давай доедим этот хлеб.

Но Жильбер смотрел не на меня, а на тролля.

— Теперь он принадлежит тебе, и горе тому, кто осмелится обидеть тебя. Но все же он по-прежнему голоден.

Тут я понял: вряд ли юноша так уж спокоен.

— И Жильбера тоже охраняй, — приказал я Унылику.

— Жильбер, не бойся никто, — заверил меня тролль, но вид у него не стал менее голодным.

— Нужно его чем-нибудь накормить, — негромко проговорил юноша.

— Хотелось бы узнать поточнее, что такое «что-нибудь», — так же тихо сказал я, а погромче: — Унылик! Ступай, излови себе какого-нибудь козла!

С минуту тролль изумленно созерцал меня, потом радостно осклабился и утопал прочь.

Не веря в свою удачу, я провожал его взглядом, а потом отвернулся и принялся поспешно укладывать остатки припасов в дорожный мешок Жильбера.

— Быстрее! Вот он — наш шанс.

— Какой шанс? — непонимающе спросил юноша.

— Избавиться от этого чудища! Пошли, скорее!

— Ничего не получится! — упирался Жильбер, но все-таки собрал пожитки и уселся верхом.

Не успели мы одолеть и ста ярдов пути, как я вдруг остановился и в ужасе проговорил:

— Что же я наделал!

— Ничего такого я по крайней мере не вижу, — удивленно оглядел меня и землю рядом юноша.

— Это очень любезно с твоей стороны — представляю, что могли бы ответить на такое восклицание некоторые мои знакомые. — Я развернулся и с удвоенной скоростью зашагал в обратном направлении. Ты понял, что я приказал этому тупоголовому троллю?

— Что? Пообедать козлом.

— Точно! А где в таких местах можно найти козла?

— Ну, как где? — Жильбер задумался. — Ой, на ферме!

— Вот именно! А ведь я велел ему, кроме себя, охранять только тебя — про других людей ни слова не сказал. Быстрее, пошли!

— Поехали, — уточнил сквайр.

Сказано это было почти приказным тоном, но у меня не было времени вступать в споры и доказывать, кто тут главный. Я взобрался на коня, сел позади Жильбера и приготовился доказать, что я все-таки чего-то стою в плане выносливости. Юноша с места пустил коня галопом. Торн поскакал вверх по склону холма.

— Вон он! — крикнул я.

Жильбер пришпорил Торна, и тот перемахнул через плетень.

Этого я не ожидал — меня подбросило вверх. Но я все-таки удержался, вот только Жильберу досталось — так я в него вцепился. А потом мы помчались по заросшему высокой травой лугу и нагнали крадущегося к козам тролля как раз в тот миг, когда мальчишка-пастух завопил от ужаса.

— Нет, Унылик! — Я взметнул вверх руку. — Ты не должен кушать людей!

— Не кушать? — переспросил тролль, по-моему, смертельно изумленный.

— Людей не кушать! — строго запретил я. — Только козлов. И еще волков, медведей и оленей, — расширил я его меню, после чего повернулся к пастушку. — Не бойся. Он охотился за козами, а не за тобой.

— Но... Но... Меня же выпорют!

Мальчишка весь дрожал. Он повернулся к нам, и мордашка у него была такая, словно он сейчас расплачется.